Вечером 24 января 2012 года мне пришло сообщение, что в Татьянин день нужно быть на факультете в 10 утра. При себе: паспорт, студак, хорошо продуманный вопрос. При себе нельзя: воду, профессиональную фотокамеру, металлические предметы. Час икс настал – 25ое!

10:00 – на крыльце очередь в 20 человек, 20 минут ждем на морозе. Приходит Елена Леонидовна Вартанова. На входе 2 рамки, смотрят паспорт и студенческий, проверяют сумки, камеру пронести разрешили. У лестницы студентки из “рабочей группы” раздают памятки о том, как вести себя с ФСО при задержании и вообще. До этого был распространен пост о том, как подготовиться к встрече с президентом (http://journ.livejournal.com/3356257.html).

11:00 – освобождается половина здания, прилегающая к аудитории 201, где все и будет. Чтобы пройти через рамку второй раз, мы ждали полтора часа. Главное – быть в списке, камеры пронести не дали. Пропускали по 2 человека, они сразу шли в аудиторию.

12:40 – пришел Садовничий

12:45 – перед нами выступил руководитель рабочей группы по встрече с президентом: “Не надо кидать в президента ничем тупым и острым или встречать его долгими овациями в духе брежнева”; “не сидите в твиттере, это будут делать те, кто снаружи”

13:00 – видим, что прицелы камер резко повернулись в сторону входа. Идет. Тишина. Входит Садовничий, Вартанова, Медведев. Аплодисменты, как мне показалось, были адресованы Садовничему. Треть зала встала. Ректор поздравил нас с днем Татьяны и передал слово Д.А.

1) “Здравствуйте! Всем привет!” (попытка настроиться на неформальное общение. Сюда можно отнести и его прогулки вдоль стола, пока ему задают вопрос. А также пожелание “будьте здоровы” одной из студенток);
“меня интересует проблема развития СМИ, считаю, что появление новых СМИ – исключительно интересное дело”;
“считаю, что нынешний закон о СМИ – самый удачный и вообще один из самых удачных законов, так как он не меняется на протяжении десятилетий” (это ли признак “удачного” закона?)

2) Начало положено. Оно вялое и льстиво-плаксивое: “Я молодая мама, как мне работать?”, “Мой дядя-сутенер не пускает нас с мамой домой”, “Я хочу служить Родине, к кому мне идти?”. Д.А. взял данные “нытиков” и обещал помочь. После трех таких вопросов устал: “Мы не можем перейти к главным вопросам” и сразу получил тираду от Владимира Куликова (организатора): “Я не хочу жить в этой стране и скоро уеду. А вы? Готовы ли вы к тому, что будет революция и вас, возможно, казнят, не боитесь ли вы? ” (такой вопрос хорошенько разбавил приторно-сладко-сопливый зачин). Интересно, что ответ на такой смелй вопрос снимало гораздо меньшее количество камер. Что он ответил: “Возможно, я не доволен тем, что я делал последние 4 года, так – как в стране довольно много проблем”; “Нашей стране революция не нужна. Я не вижу для нее достаточно предпосылок”; “Я ничего не боюсь, иначе я не работал бы президентом”; “Я готов умереть за свои идеалы. А идеалы – это не только конституция, но и семья”.

3) -Почему вы не баллотируетесь на пост президента?
– Из целей “политической целесообразности”; “не исключено, что в будущем буду     баллотироваться на пост президента. Так как чувствую, что у меня достаточно опыта и знаний для того, чтобы остаться в политике. Но работа президентом – это работа на износ. Я тружусь вот, а вы вопросы задаете”.

4) – Что вы думаете о людях на митингах?
– Что государство не проявляет к ним должной степени уважения. Я могу объясниться с кем угодно, если ко мне обратятся. Если есть, что сказать – пусть идут ко мне. Но специально идти на митинги я не буду. Дело президента не объясняться, а вести свою линию.

5) – Вы говорили, что выпустите Ходорковского, есть ли у вас намерение помиловать его?
– У него печальная судьба, как у любого человека, сидящего в тюрьме, – я ему сочувствую. Но до тех пор, пока приговор в силе, он должен сидеть там. Разобраться в многочисленных материалах по этому делу есть возможность только у группы юристов. А у президента не может быть “намерения на помилование”. Он может помиловать, но только если отправлено прошение о помиловании, которого Ходорковский не отправлял из своих идейных принципов.

6) Упоминать о промежуточных вопросах, типа “Что вы читаете?” и “Как помочь инвалидам?” не очень хочется. Да и достаточно ресурсов, где их можно прочитать. Итог.
2 часа – 28 вопросов – 200 студентов. Быстро попрощавшись, президент ушел. Нас подержали в закрытой аудитории минут 5, чтобы он успел сесть в машину, и отпустили гулять на все 4 стороны. Позже мне позвонили из газеты за свежими новостями, которыми я с удовольствием поделилась.

Ощущения после встречи очень спорные. С одной стороны, ждала чего угодно: провокационных плакатов, неумелых вопросов, дрожащих голосков первокурсников; но никак не самопиара в самом начале. Порадовали мальчики, которые взяли инициативу в свои руки и в нескольких словах, без оговорок и дополнений задали вопросы, как говорится, в лоб.

Медведев – “обаяшка”, что тут скажешь. Добавив дружелюбную улыбку, умело отвечал на (как ни крути) знакомые вопросы. Как – то на нашей политологии услышала, что “главная обязанность президента – разводить группировки. Сам он ничего не решает”. Получается ли что-то там у него разводить – не знаю, а вот с народом он общаться умеет.