Для того, чтобы попасть в Копенгаген, мне нужно 4 часа просидеть в автобусе из Орхуса, а потом ровно 8 минут в поезде до центра города. Когда я вышла из этого самого поезда, у меня захватило дыхание. Так обычно его захватывает, когда делаешь первые шаги по московскому залу прилета, глядя на круглые лица излишне услужливых таксистов.
Большой город пахнет и звучит большим городом. Он навязчиво вламывается в твое сознание и несет куда-то. А ты только успеваешь головой крутить, глядя на «эту старинную колону», «этот шикарный отель» или на «эту неоновую надпись».
Так случилось, что попала я в Копенгаген вечером 14 февраля. Вы говорите, нет у них романтики, у «этих европейцев»? Есть. По крайней мере, в Копенгагене. Улица, через которую лежал мой путь к месту ночлежки, была усыпана кафешками и ресторанчиками, заполненными целующимися и кушающими парочками.
Прогремев минут 20 на весь город своим чемоданчиком (пластмассовые колеса по брусчатке, знаете ли, сильно шумят), я уперлась в небольшую белую дверь, пятиэтажного дома. Подруга моей подруги живет на 4 этаже в 3-комнатной европейской квартире.
Здесь важно учесть, слово «европейской». Трешка здесь равна нашей «однушке» по площади. И содержит она: две крохотные спальни; немного побольше гостиную; совершенно маленькую кухоньку, так что не развернуться. И, внимание, туалет с душевой лейкой прямо над унитазом. Все ооочень компактно, с большим количеством свечек, посуды и кулинарных книг. Размер кровати в спальне, как правило совпадает с размером самой спальни (привет, Голландия с экономией пространства).
Все это не значит, что датчане, как и голландцы, любят ютиться в клетушках. Такая планировка присутствует в старых домах центральной части Копенгагена. Я слышала, что даже туалетов изначально внутри квартир не было. Все ходили на улицу (ну… было то это когда). Уборные организовали уже позже. Зато и тогда и в наши дни у жильцов есть маленькие дворики с «изнаночной» части дома, где может сушиться белье жителей первого этажа, стоять велосипеды и где в безопасности играют малыши. Кстати, очень часто в таких двориках организовываются детские сады. Так, когда я жила в Амстердаме, я целыми днями слышала детский смех из окна спальни. Уж поверьте, это гораздо приятнее, чем шум машин и мерзкий визг их тормозов.
В подъезде дома по две квартиры на этаже. Одна справа, другая слева. На кнопочках внизу написаны имена жильцов, этаж и куда идти (направо или налево). Все просто. На каждом лестничном пролете стоит трогательный стульчик, если тебе вдруг надо отдохнуть.
Пернилле (так зовут девочку у которой я жила) ждала меня за открытой дверью. В квартире пахло луком. Я успела только разуться и снять пальто, как мы уже пили с ней чай и разговаривали … про что? Конечно, про геев и жирафов (смотри предыдущий пост) J
Пернилле, по сравнению с моей соседкой Татьяной, придерживается более гибкого мнения обо всем этом. «Я думала, он болел» – сказала она – «Да, обидно, что они его убили».
После демонстрации мной монолога на родном языке, она выдала: «Я была в Киеве. Русский звучит для меня совершенно одинаково с украинским». «Все не любят Россию», сокрушённо сказала я. «Я не встречала никого, кто не любил бы Россию» – подняла брови Пернилле.
Часа через два после разговоров за чашечкой чая, я увидела комнатку, где буду жить. В ней было тепло и уютно. И кровать была мягкая и большая. Больше мне ничего и не требовалось. Эта комната принадлежит соседке Пернилле – Доре (кажется так… Свои имена датчане произносят быстро и с непонятным ударением; также они тянут, все, какие только могут, гласные). Доре в эту ночь осталась ночевать у своего нового бойфренда. Отношения у них завязались за две ночи до этого.
Welcome to my world 